«Свари нам, бабушка, ложку крупы!»
Есть люди, в которых любовь к жизни не угасает до самой глубокой старости. Они сами заняты активной общественной деятельностью и, генерируя всё новые и новые идеи, не дают угаснуть в четырёх стенах другим. Именно такими качествами, такой задорной энергетикой обладает Тамара Акимовна Байкова, председатель Совета ветеранов «Дети войны».
Собрать под одно крыло
Возраст Тамары Акимовны перешагнул через отметку «восемьдесят». Однако активности этой женщины может позавидовать любой. Именно у Тамары Акимовны, в детстве пережившей в Сталинграде ужасы Великой Отечественной, почти двадцать лет назад возникла мысль создать в городе общественную организацию для людей, детство которых опалила война. Подсказала эту идею жившая с ней в одном доме Мария Павловна Михайлец. Каждое лето соседка ездила на могилу погибшего подо Ржевом отца. И однажды в полупустом вагоне встретилась с большой группой женщин из Челябинска, которые также отправлялись в Ржев и другие города, чтобы почтить память погибших там, в страшной битве с фашистами, своих отцов. Оказалось, что они входят в общественную организацию «Дети войны». Рассказ о встрече в поезде вдохновил Тамару Акимовну на хождение по чиновничьим кабинетам – с инициативой о создании в нашем городе такой же организации. Тем более что людей, чьё детство пришлось на военные годы, в Новокузнецке было немало. В своё время они, будучи взрослыми, приехали в Сталинск (Новокузнецк) на строительство Западно-Сибирского металлургического комбината. И по направлению комитетов комсомола, и без комсомольских путёвок.
Идею Тамары Акимовны поддержал и Павел Андреевич Старцев, в то время председатель городского Совета ветеранов (к сожалению, ушедший от нас): «И действительно! А мы, что, хуже?» Дали в газету объявление для тех, у кого сохранились похоронки на погибших в годы войны отцов. Эти пожелтевшие от времени листки и были своеобразным доказательством того, что в детстве наследники ушедших фронтовиков также пострадали от военных действий. Всего откликнулось около шестисот новокузнечан. С этой документацией Тамара Акимовна обратилась в областную администрацию. «Мне пришлось буквально четыре года, начиная с 2002-го, выхаживать эту идею, как по расписанию разъезжая из Новокузнецка в Кемерово. Я в полном смысле слова билась за создание этой организации. Наконец, в администрации области сдались и предложили: «Ну, а вы что думаете, что дети войны были только в Новокузнецке? Собирайте под своё крыло всех, живущих сегодня в Кузбассе, чьё детство пришлось на годы Великой Отечественной». Мы согласились и на это», – признаётся Тамара Акимовна. И чтобы никого не обидеть и не «обездолить», а именно тех, у которых не было на руках похоронок, она лично обратилась за сведениями в Подольск, в архив Министерства обороны, завязав с ведомством целую переписку. Затем запросы от имени Тамары Акимовны Байковой пошли и в архивы города Новосибирска… Наконец, решили, что все жители Кузбасса, детство которых приходится на 1928-1945 годы, входят в эту категорию. Только в нашем городе таких детей войны оказалось 6800 человек. На сегодня их осталось 4018. Почти треть новокузнецких переживших войну детей ушли за последние годы из жизни. Поначалу к пенсии этой категории жителей Кузбасса стали добавлять по сто рублей в месяц. В настоящее время эта сумма выросла до 750 рублей.
Жизнь под бомбёжками
81-летняя энергичная Тамара Акимовна шутит: «Мой возраст, на самом деле, если цифры поменять местами, – восемнадцать. Так что тяжесть своих настоящих лет я не чувствую. Возможно, из-за того, что много времени приходится уделять общественным делам, крутиться среди людей, жить их радостями и печалями. Да ещё заботиться о больной сестре Калерии Акимовне, которая на десять лет меня старше. Мы обе с ней переживали в детстве военные годы в Сталинграде. Мне тогда исполнилось 3 годика, а ей –13 лет». Семья девочек, как вспоминает она, жила на сталинградской окраине, в частном доме, как раз напротив военкомата. Им приходилось наблюдать, как новобранцев сначала расселяли на постой по домам жителей окраины. А затем после ночёвки, выдав шинели-скатки, отправляли в гражданской одежде – «кто только во что был одет!» – на фронт. В их дом вскоре после начала военных действий также поселили эвакуированных из белорусского Гомеля женщину с двумя маленькими детьми. Благо, что перед тем, как уйти на войну, отец девочек Аким Петрович наловил в Волге рыбу и засолил два небольших бочонка сельди. Кроме того, на их частном подворье и на огороде было неплохое домашнее хозяйство. Так что в глубоком погребе водились домашние разносолы: мочёные яблоки, солёные огурцы, помидоры и капуста. Из-за солёной рыбы, которую ели три раза в день, приходилось много пить. И потому утром вставали с заплывшими напрочь глазами-щелками. И всё-таки эта была еда! Однако этих съестных припасов хватило всего лишь на год. В 1942 году всё, включая солёную рыбу из бочонков, было съедено.
Самих фашистов, пытавшихся взять Сталинград, они не видели. Ощущали на себе лишь ежедневные бомбёжки, которыми немцы пытались сравнять мужественный город с землёй. Начинали бомбить в шесть часов утра и заканчивали после обеда.
– При взрыве бомб, от которых мы бегали прятаться в вырытых окопах, погибали многие. Бежишь, бывало, в окоп, а на дороге лежит ребёнок. А через несколько метров – его убитая разрывом бомб мать. Я ещё тогда в силу своего возраста не понимала, почему люди вот так запросто «спят» на дороге. И мама, Ольга Фёдоровна, старалась ничего не объяснять, а молча пробежать, держа нас с сестрой за руки, мимо. Да и в окопах было небезопасно. Воздушной волной от бомбёжек нас там накрывало землёй и песком. Так что те, кто оставался жив, потом нас откапывали. Однажды меня изрешетили острые стеклянные осколки окна, разлетевшегося от взрыва вдребезги. Такое ощущение, что в моё тельце впились своими иголками десятки ежей. С течением времени многие шрамы зарубцевались. Но есть и такие, что остались в качестве напоминания о войне, – вспоминает бывшая сталинградка.
Выжить! Во что бы то ни стало…
Вскоре в осаждённом Сталинграде наступил настоящий голод. Хоть как-то в этой страшной ситуации – жизни под бомбами – выручали продуктовые карточки. Детям по ним полагались сто граммов хлеба в день, взрослым – 200 граммов. А поскольку эвакуированная семья белорусов не была в городе на Волге прописана, то им продуктовые карточки не выдавались. Однако мама Тамары и Калерии не могла смотреть в голодные глаза этих ни в чём не повинных людей. И потому со своими «подселенцами» из Белоруссии семья также делилась всем, что имела. В день на шестерых, таким образом, приходилось 400 граммов хлеба и тридцать граммов, а это ровно столовая ложка, крупы. И больше ничего не было. «Меня, бывало, потом внуки просили: «Свари нам бабушка столовую ложку крупы. Хотим прочувствовать, как ты в войну жила!» – поясняет Тамара Акимовна. Мама девочек умудрялась варить даже суп из жмыха подсолнечников, который шёл на корм скоту, и который на складе охранял сторож с берданкой, заряженной солью. «Жмых приходилось попросту воровать. Даже под страхом быть подстреленными солёными «пулями». Надо ведь было как-то выживать! Но зато тот жмых мне и по сей день кажется вкуснее любой настоящей халвы», – говорит Тамара Байкова. А ещё матери девочек Ольге Фёдоровне удавалось даже перед началом бомбёжек на Волге немного рыбы наловить. Так двум женщинам с четырьмя маленькими детьми и посчастливилось в годы войны выжить. Ольга Фёдоровна потом подросшим дочерям рассказывала, что бои в Сталинграде шли за каждый дом. Помнят сестры и конец войны. Однажды они проснулись от радостного крика соседки: «Война закончилась!» Этот крик стал для всей их женско-детской и стариковской округи символом Победы.
После того, как немцев под Сталинградом разбили, от мужественного города осталось «сплошное месиво». Девяносто процентов жилья было разрушено. Люди жили в подвалах, восстанавливая буквально по крохам свой город. Через два года после Победы Тамара пошла в первый класс. С тех пор у неё сохранились тетради по арифметике и письму с аккуратным каллиграфическим детским почерком.
Рассказывая о своём, изломанном войной детстве, Тамара Акимовна призналась, что, встречая недавний «Поезд Победы» на новокузнецком вокзале, она не могла слышать запись голоса Левитана без слёз и душевного волнения. Настолько он ещё с тех юных лет, проведённых в осаждённом Сталинграде, запал в душу!
Просмотров статьи: 624