400 лет городу: день за днём
1917 год: продолжение.
10 октября 1917 года сельское народное собрание деревни Верх-Тогул Кузнецкого уезда приняло решение: «Учение детей грамоте при нашей школе на один год прекращаем по следующим причинам: отопление и освещение содержать некому, годные работники призваны на войну, остались в деревне старые и малые, которые едва питаются».
12 октября 1917 года Копикуз добыл первый уголь в Прокопьевском. За кратчайшее время буржуазия успела построить здесь аж 8 шахт и 3 разреза. Капиталисты же устроили в Прокопьевске и первую внутреннюю железную дорогу вокруг Поварихинской сопки. Так что, говоря «город, рождённый Октябрём», надо иметь в виду октябрь не Великий, а ещё буржуазно-помещичий.
15 октября 1917 года при временном правительстве из открытого угольного разреза №1 в Афонино были выданы первые 752 пуда угля – то заработали пласты Характерный и Мощный. Этот день и считается днём рождения Киселёвского рудника.
17 (30 по новому стилю) октября 1917 года томские газеты писали: «Урожай был настолько удовлетворительным, что хлеба хватило бы и для других мест и для армии, если бы его не перегоняли на самогонку, которая в нашем районе имеет очень большое распространение. В селах Георгиевском и Белгородском гонят почти все без исключения, так что хлеба гибнут тысячами пудов». До Великого Октября меж тем оставалась неделя. Теперь-то мы точно знаем, что первопричина русской революции – проклятая русская водка.
18 (31 по новому стилю) октября 1917 года томская пресса писала: «Население села Белгородского Мариинского уезда, относят с осуждением к действиям генерала Корнилова, не падает духом от известия о сдаче Риги и выражает надежду, что наши дети и близкие сумеют с честью отстоять Родину».
В ноябре 1917 года вступила в строй крупная шахта «Центральная» в Кемерове. Тогда же завершилось сооружение подвесной канатной дороги через Томь для доставки угля от шахты к коксовым печам. (История Кузбасса, Кем., 1967, т. 1, с. 215.)
В «день 7-е ноября, красный день календаря» 1917 года пролетарьят Кузбасса Великого Октября не заметил – он занимался воровством и хулиганством. «На станции Юрга местные жители занимаются расхищением строительных материалов, – писали томские газеты. – Обратились к комиссару милиции с просьбой приять меры против хищников, с которыми ночной караул бессилен бороться. Комиссар сделал повальный обыск в 60 домах посёлка и обнаружил шпалы, брусья, доски, равно старый и новый стройматериал, который частью употреблён на постройки, а частью на дрова». Вот ещё цитата: «В Топках при попытке задержать крупную шайку бандитов, ограбивших один из барнаульских банков, были убиты два милиционера и председатель волостного комитета. Преступникам удалось скрыться. В Кольчугине живётся не лучше – одному надрезали ухо, другому пробили голову, случайно ехавшую около Журинских копей девицу утащили в лес. Сделали облаву, арестовали 8 человек, но девицу не нашли. Нравы здесь каторжные, люди, опившись самогонкой, готовы один другого резать и ничего нельзя с этим поделать, тем более что охрана станции состоит всего из одного милиционера». 80 с лишним лет пронеслось над Кузбассом, а народ ничуть не исправился, как его ни долбала по башке Соловецкая власть.
8 ноября 1917 года томские газеты писали: «За последнее время в Кузнецком уезде сильно развилось винокурение. Участились грабежи и воровство. Шайка воров за одну ночь обокрала несколько деревень. Воры брали всё, что попадёт под руку: одежду, сбрую. Все воры – 4 цыгана и крестьянин – были пойманы и их в течение двух дней беспрерывно били, а на третий день со слабыми признаками жизни доставили в Мунгатскую волостную управу. Этот самосуд местная милиция не в силах была остановить, так как народ, выпив самогона, зверел и снова принимался «лупцевать воришек».
10 ноября 1917 года на Салаирском руднике вспыхнули беспорядки, «необходима немедленная присылка вооружённой охраны, так как положение приезжих рабочих и служащих становится небезопасным».
12 ноября 1917 года на выборах в Учредительное Собрание Томская губерния доверила эсэрам (большевики получили лишь пятую часть голосов). Потому после октябрьского путча местные большевики числом в 140 человек брать власть не торопились – провозгласить Совдепскую власть в Томске они рискнули лишь 6 декабря.
18 ноября 1917 года, получив известия о победе петроградского пролетариата, Совет рабочих и солдатских (дезертиров то бишь) депутатов Кузнецка потребовал от уездного земского Собрания допуска своих представителей на заседания Собрания. «Имея в виду, что в состав гласных и без того вошли представители от всех слоев населения уезда», земцы отклонили требование Совета. Собрание высказалось за сохранение всей полноты власти за земством, недопустимость контроля со стороны Совета, за созыв Учредительного Собрания – «благоустроителя земли Русской в возможно кратчайший срок», резко осудило мятеж большевиков. На помощь Совету из Кольчугино и Гурьевска двинулись сиволапые пролетарии и через три дня прервали работу земства. Уездные выборы обе власти провели параллельно, но затем Совдеп земство ликвидировал.
Проходивший 6–19 декабря 1917 года в Томске чрезвычайный съезд областников отказался признать Совдепы и создал свой орган власти – Думу.
В 1917 году Копикуз добыл 300 тысяч тонн угля.
В 1917 году количество приходов православной церкви в Кузбассе составило 152 храма, 71 часовня и 54 молитвенных дома. За последующие 20 лет народной власти все они до единого будут закрыты и уничтожены.
Жилфонд Кузнецка в 1917 году составил 20 500 квадратных метров – по пять на человека. В годы первых пятилеток такая норма полагалась лишь начальству.
Просмотров статьи: 1262