ЗОЛОТЫЕ РОССЫПИ

Людмила Марковна Гурченко (12.11.1935 г., Харьков – 30.03.2011 г., Москва) – советская и российская актриса театра и кино, эстрадная певица, режиссёр, писательница. Народная артистка СССР.

Актрисой я стала благодаря папе. Он сказал: «Иди и вжарь як следует. Никого не бойся. Иди и дуй своё!» И вот я «дула» своё!

Я очень советский человек из очень советского города Харькова.

Моё полупролетарское происхождение и характер вылезали из всех швов моих платьев.

Советский Союз был прекрасен тем, что, приехав в любую точку этой огромной страны, я везде была своя, и никто не спрашивал меня, кто я – русская или украинка. Для всех я была родная. А теперь для поездки с выступлением в родной Харьков нужно заполнять кучу бумаг.

Москва принимает понаехавших, делая очень точный отбор. Она оставляет талантливых.

После «Карнавальной ночи» мне прислали письмо из комитета комсомола: «Вы там танцуете и у вас колено видно! Как можно?!» Это было целое событие: колено!

Это сейчас супертехника, долби-шмолби, а тогда я пела в трамвайный микрофон.

В театре роль можно ждать годами. Знаете, так недолго и состариться.

Нельзя быть в простое – мотор, свет, текст, форма, костюм – и ты опять живёшь. Пусть даже и картина средненькая. Я почти 15 лет не снималась, поэтому была готова на всё, что угодно.

Режиссёры уже не смотрели в мою сторону или делали вид, что меня не знают. А мне потом нужно было сделать вид, что я не помню, что они меня тогда не помнили. А я, к сожалению, помню всё.

Если меня обманывают – я не могу смотреть ему в глаза после этого. И ухожу, исчезаю. Я же Скорпион, серая ящерица. Ей обрубили хвост, она уползает, где-то трясётся в пещере, потом хвост вырастает, она опять вылезает. Это про меня.

Я бы с удовольствием вышла замуж один раз и на всю жизнь – я однолюб.

Женский организм – это вам не гармонь: потолстею – похудею, полостею – похудею. Надо держать себя в руках.

Я все время на каблуках. Без них я падаю назад. Даже домашняя обувь с каблучком.

В моём понимании стильно выглядеть – это прежде всего не быть смешной. Самое страшное для человека – быть смешным. Не уметь взглянуть на себя со стороны.

Самоирония – хорошая броня.

Я привыкла, что газета может написать, что у Гурченко отнялись ноги, а я в этот момент танцую на сцене.

Если после спектакля пришла не усталой, значит, что-то не так сделала, не выложилась до конца.

Думаю, что меня так никто и не знает.

 

Просмотров статьи: 1171