ПРИРОДА СЛОВА

Суть языка – отражение. Все происходящие в нём изменения, включая появление новых слов и выражений, демонстрируют нам нечто более важное, чем просто лингвистический факт, – за этим стоит новая веха. Историческая или ментальная или та и другая. Так думают учёные. А вы?

Контент, пиар, блогер, хипстер, ньюсмейкер, в шоке, няшка, селфи, тупить, параллельно, реально, в натуре… «Модные» слова, многие из которых ещё не успели стать частью литературного языка (то есть не вошли в словари) прочно обосновались в нашем лексиконе. Они встречаются практически во всех сферах употребления языка: в повседневных разговорах, в речах политиков, чиновников и деятелей культуры, в средствах массовой информации и даже в официальных документах. Отношение к таким словам у всех разное. Одни реагируют на их появление положительным образом, используют «модные» выражения для формирования собственного имиджа. Другие – равнодушно и не вполне осознанно перенимают чужой языковой опыт. Третьи – не без удовольствия брюзжат по поводу проникновения в родной язык чужеродных элементов и неминуемой в связи с этим его «порчи» или даже гибели. Но часто ли мы всерьёз задумываемся, какие жизненные явления или сдвиги в общественном сознании стоят за появлением новых слов и выражений, какую моду они приносят вместе с собой?

По большему счёту – и не надо. За нас это сделают те, кто профессионально, полупрофессионально или любительски занимается изучением русского языка. Нам же можно и не всерьёз, а так, для общего развития или развлечения, потребить плоды их изысканий. Заметим, занятие это совсем не безынтересное.

«Модная» коллекция

Тема «модных» слов и выражений привлекает отнюдь не одних лингвистов. Размышляют о механизмах появления новых слов и значении этого процесса для общества с разными степенью научности текста и способами его подачи и литературоведы, и журналисты, и психологи. В общем, все те, кого относят к разряду «гуманитариев».

Так, в ноябре выходит в печать пятое, дополненное издание книги Владимира Новикова «Словарь модных слов», сообщается на сайте, посвящённом Году литературы в России. Оговаривается, что автор – не лингвист, а литературовед и литературный критик, а созданная им книга – не словарь в строгом смысле слова, а скорее публицистическое высказывание в форме словаря. В него вошли 200 статей, трактующих широко употребляемые сегодня «модные» слова и выражения, такие как «в шоке», «в шоколаде», «тупить», «пиратить», «контент», «гнобить» и другие. Целью масштабного труда Новикова является то же, что и у его знаменитого предшественника Николая Ивановича Новикова, ещё в 1772 году опубликовавшего в своём журнале «Живописец» «Опыт модного словаря щегольского наречия», – обозначить проблемные явления языка и, главное, те самые проблемы, которые за ними стоят. «Модное» – не всегда «хорошее», но и не всегда «плохое», – цитирует составителя словаря автор анонса, размещённого на сайте. – Культурный человек, носитель интеллигентной речи не гоняется за речевой модой, а интересуется ею, присматривается к словам-новинкам. Ведь просто так слова не появляются, в них отражаются колоритные особенности нашей жизни, важные сдвиги в общественном сознании».

На сайте также публикуются отдельные статьи из будущей книги, давая читателю возможность предвосхитить удовольствие от её прочтения. В том, что оно действительно будет, нет никаких сомнений. Автор толкует новые слова в лёгкой, несколько ироничной манере, приводит в качестве примера жизненный опыт, местами философствует. Вот, к примеру, как он характеризует слово «тупить».

«Всю жизнь это слово значило «делать тупым». «Затупил карандаш», «не тупи понапрасну топора». А с недавних пор у молодёжи сей глагол приобрёл значение «вести себя глупо», «не понимать чего-то». Такое поведение часто вызывает раздражённую реакцию: «Не тупи!» Но иногда оказывается, что перед нами мнимый тупица. Он просто притворяется дурачком, это ему удобно в данной ситуации. «А я просто люблю иногда тупить, делать глупости. Ведь без этого сложно жить! Надо отрываться и получать удовольствие от жизни», – признаётся участник сетевого форума. Тут уже целая философия. Вспоминается Эразм Роттердамский с его «Похвалой глупости». Люди привыкли переносить свои свойства на окружающие их вещи, которые тоже начинают «тупить». Постоянно «тупит» компьютер. Случается, что и автомобиль «тупит», то есть, например, плохо разгоняется. Продуктивная модель. Поскольку в жизни всегда есть место тупости».

Аксессуары мышления

На сайте «Новой газеты» в разделе «Культура» выложена статья Ксении Кнорре-Дмитриевой под названием «Модный приговор» с подзаголовком «Приключения слова на пути в общество». Статья, по меркам непостоянного читателя данной газеты, довольно свежая. Датируется 15 апреля 2015 года. В своих рассуждениях автор опирается на мнение компетентного в вопросах языкознания человека – кандидата филологических наук, главного редактора портала «Словари ХХI века» Алексея Михеева. Все модные слова, присутствующие сегодня в нашей речи, делятся на две группы, пишет автор. Первая – это слова, которые часто начинают использоваться или входят в язык благодаря тем или иным событиям. В качестве примера приводятся слова, получившие широкое распространение в 2014 году: «крымнаш», «ватник», «укроп», «олимпиард» и другие. Вторая группа – слова или даже целые пласты слов, не относящиеся напрямую к конкретным событиям, их «модность» продиктована самим устройством, сущностью моды, которая требует постоянной смены лексики. «С языковой модой происходит то же самое, что и с модой в более широком смысле: почему-то вдруг какой-то элемент одежды становится модным аксессуаром, хотя раньше он на это не претендовал, – цитирует Михеева журналист. – Так же со словами: слова – это модные аксессуары мышления». Его «носят», чтобы включиться в систему опознавания «свои-чужие». Человек, использующий определённый набор слов – свой, отказывающийся от них – в числе «непродвинутых».

Очень показательны и открыты для понимания стоящих за их появлением процессов, по мнению автора статьи, слова, ставшие общеупотребительными в начале 1990-х: «разборка», «крыша», «беспредел», «наезд», «в натуре» и так далее – слова из криминальной сферы. Язык послушно отразил процессы, происходящие в обществе. Социальные сдвиги привели к тому, что бандитская лексика, ещё 30 лет назад маркировавшая криминальные слои, вошла в привычный обиход населения. То, что сейчас эта сфера вроде как перестала пополнять язык, вовсе не обозначает, что общество стало менее криминальным – «оно просто достигло такого уровня криминализации, что дальше некуда. Эти слова сделали криминал нормой».

То же самое можно сказать и об отдельном языковом пласте, получившем распространение в первой половине 2000-х – так называемом «олбанском языке» или «языке падонков». Слова «ржунимагу», «превед», «кросавчег», «исчо», возникшие как гротескная реакция на неграмотные тексты и комментарии в сети, отразили одно из важных событий этих лет – бурное развитие блогосферы.

По собственным наблюдениям и ощущениям заметим, что эти примеры – криминальная лексика и язык падонков – несмотря на привязку и в том, и в другом случае к определённым событиям, всё-таки сложно поставить рядом, определить в одну группу. Если язык «авторитетов» пусть и не так буйно, но продолжает «цвести» в нашем языке, проникая даже в лексикон маленьких детей и показывая особую, уже, наверное, генетическую память тех событий, то разного рода «исчо» и «кросавчеги» стремительно вянут в агонии. Они выполнили функцию второй группы (согласно классификации автора): послужили модным аксессуаром для «своих», и для них прозвучал-таки модный приговор.

На гребне словесной волны

Отдав должное авторам-нелингвистам, интересующимся темой «Модные слова», всё-таки очень хочется перейти к профессиональным языковедам. Вопреки распространённому мнению их книги и публикации не всегда скучные и непонятные в связи с обилием разного рода терминов. Среди них есть экземпляры, могущие стать интересным любому человеку, постигшему хотя бы азы родного языка – они написаны им же, живым и увлекательным. Такова книга Максима Кронгауза, доктора филологических наук, профессора, заведующего кафедрой русского языка и директора Института лингвистики РГГУ «Русский язык на грани нервного срыва», вышедшая в печать в 2009 году. Уже в аннотации электронной версии книги, в свободном доступе выложенной в Интернете, читатель предупреждается, что перед ним – научно-публицистическое произведение, а автор обладает редким для учёного даром – доступно и интересно рассказывать о проблемах науки. Его талант уже успели оценить многие отечественные авторитетные газеты и журналы, публиковали материалы Кронгауза на своих страницах.

В своей книге Максим Кронгауз подходит к описанию процессов, происходящих в современном русском языке, системно: рассуждает не только о появлении в нём новых слов и выражений или новых значений у старых слов, но и о языковых утратах – вышедших из широкого употребления слов, а иногда и целых словесных групп.

Разговор о «модных» словах автор предваряет наблюдением, что русский язык после перестройки пережил как минимум три словесных волны: бандитскую, профессиональную и гламурную. «…А в действительности прожили три важнейших одноимённых периода, три, если хотите, моды, разглядеть которые позволяет наш родной язык. Про эти периоды можно философствовать бесконечно, можно снимать фильмы или писать романы, а можно просто произнести те самые слова, и за ними встанет целая эпоха. Это тоже философия, но философия языка», – пишет учёный.

Очень познавательны статьи книги, посвящённые профессиональной словесной волне, и замечания относительно названий современных профессий. Массовый поток заимствований, в основном из английского языка, для обозначения как уже существующих профессий (маклер-риэлтор, кадровик – менеджер по персоналу – эйчар, редактор – рерайтер), так и возникших вместе с новой эпохой (пиар-менеджер, web-дизайнер, HTML-кодер, shareware-разработчик), по мнению автора, вызван двумя причинами. Во-первых, словесной конкуренцией, в которой, как правило, победу одерживают новые слова, привлекательные аурой актуальности и новизны, а значит, дающие обладателю названной ими профессии престиж и деньги. Во-вторых, удобностью английских заимствований – их способностью называть довольно сложное определение профессиональных обязанностей одним словом (к примеру, бьюти-консультант – консультант по организации, развитию и обучению бизнеса в сфере индустрии красоты, айтименеджер – специалист по информационным технологиям и так далее).

Однако слова не приходят сами по себе. Вместе с англицизмами язык усваивает образ мышления носителей другого языка, другой культуры. Довольно ярко демонстрирует это явление очень распространённое слово менеджер.

«Раньше в детстве все хотели стать космонавтами или пожарниками, а становились инженерами. Теперь кем хотят, тем и становятся. То есть менеджерами…» – начинает своё рассуждение автор. И потом поясняет, что само по себе это слово, без уточнений, ничего не значит, хотя и звучит солидно. По существу оно означает просто наёмного работника любой сферы деятельности. Поэтому оно всегда требует разного рода «приставок»: менеджер по продажам, менеджер по подбору персонала, эвентменеджер и так далее, вплоть до клининг-менеджера (эквивалент русскому слову уборщик).

«Зачем же русскому языку понадобилось заимствовать такое абстрактно-пустоватое слово? – продолжает автор. – Дело в том, что за этим словом скрывается не только профессия, сколько образ жизни, целая культура, которую можно назвать корпоративной, или «культурой белых воротничков». Менеджер – это стабильная работа, стабильная зарплата, стабильные привычки, наконец, просто стабильная жизнь. Менеджер читает солидные СМИ, ест бизнес-ланч, вечером ходит в клубы, а летом отдыхает за границей. […] Стать менеджером означает чего-то добиться в жизни, завоевать своё место под солнцем». И дальше: «С помощью расширения употребления этого слова можно избежать названий непрестижных профессий, например продавец или уборщица, и сделать их престижными. Менеджер по клинигу звучит куда более загадочно и многообещающе, в конце концов можно сказать коротко: «Я – менеджер», и тем самым приобщиться к культуре, к статусу, целому солидному классу солидных людей. Таким образом, слово менеджер оказалось своего рода волшебной палочкой, с помощью которой тыква превращается в карету, а Золушка – в принцессу, стало чрезвычайно востребованным именно сейчас, в период складывания новых социальных групп». И неслучайно, замечает учёный, в русском языке вслед за менеджером появилось слово «манагер» – это некая самоирония языка, подтрунивание над навязываемой ему культурой.

Вот так, довольно увлекательно и вместе с тем познавательно ценители родного языка рассказывают о происходящих в нём процессах, предоставляя нам, его носителям, пищу для личных размышлений и небесполезных дискуссий. При этом не забывая добавить, что, погружаясь в эту тему, всё-таки не стоит впадать в крайности: наш язык не зря всё-таки называется великим и могучим: он обладает мощными защитными резервами. Мода на слова, как и любая другая мода, – явление преходящее, и то, что актуально сегодня, завтра безжалостно отторгнется. Язык оставит в себе только то, что ему действительно важно, необходимо для его развития и исполнения своей сути – отражать жизнь и нас с вами…

Просмотров статьи: 1752