Судьба человека

Великая Отечественная война проявила и представила миру такие сюжеты человеческих судеб!.. Такие примеры героических поступков, подвигов, а то и предательств, что эпизоды жизни каждого из участвовавших в ней порой нельзя уложить и в одну многостраничную книгу! И до сих пор родные и близкие ветеранов продолжают на основе воспоминаний, редких разговоров и бесед (участники той войны не любили говорить о ней) писать летописи героев – героев своей семьи, чьи судьбы переплетаются с общей судьбой страны.

Таким человеком был и Сергей Николаевич Творогов, отчим новокузнечанина Валерия Тукеева, супруг его мамы – Федосии Петровны. Его воспоминания в своё время Валерий Петрович записывал, понимая, что эти исторические свидетельства со временем будут бесценны.

Сергей Творогов, курсант Первой Петроградской артиллерийской школы (позднее переименованной в Ленинградское училище имени Красного Октября), с теплотой вспоминал Михаила Тухачевского, куратора этого учебного заведения, одного из лучших военных училищ страны.

После окончания военной учёбы, за год до начала Великой Отечественной войны, лейтенант Сергей Творогов был направлен во Львов, в 4-й механизированный корпус Красной армии. Как вспоминал Сергей Николаевич, в красноармейских частях уже поговаривали – война не за горами. И однажды, 20 июня 1941 года, корпус подняли по тревоге, а с ним танковые и моторизованную дивизии, зенитные дивизионы. С прицепленными к тягачам орудиями они стали совершать марш-бросок. Задача дивизий – в случае прорыва крупных механизированных соединений противника задержать и разгромить, а затем перенести боевые действия на его территорию и захватить выгодные рубежи.

В полночь на 22 июня артиллерийский полк, в котором служил лейтенант Творогов, был готов к любым событиям. В три часа ночи вновь было дано распоряжение всем выйти на марш! Колонна приблизилась к Яновскому лесу, от которого рукой подать до границы. Всех будоражила всего лишь одна мысль: что ждёт красноармейцев – учения или бой?

В 4.00 они услышали вой мотора и свист рассекаемого воздуха: низко-низко над ними пронёсся самолёт с чёрно-белыми крестами на крыльях. Это был немецкий истребитель! «Что это – провокация или война?» – этот вопрос словно повис в воздухе. А истребитель тем временем, развернувшись, стал поливать дорогу пулемётным огнём. Потом от самолёта отделилось серое облако. Это были сброшенные на землю листовки. Вслед за истребителем показалась армада бомбардировщиков, которая начала стремительно снижаться, и в утренней тишине загрохотали взрывы. Первыми в бой вступили зенитчики, их поддержали огнём гаубичные батареи. Всё перешло в ожесточённый бой. Так началась Великая Отечественная война.

Чуть позднее, в июле этого же года, Сергей Николаевич Творогов в составе 4-й механизированной части 37-й армии стал участником обороны Киева. В начале июля немецкие войска попыталась форсировать реку Ирпень и ворваться в «мать городов русских», но контрудары советских войск и стойкая оборона сорвали планы врага овладеть городом сходу. И тем не менее вражеское кольцо с германскими, румынскими и венгерскими войсками окружило и затянуло удавку на киевской группировке советских войск. В ночь на 19 сентября защитники Киева были вынуждены начать отход на восток. И 37-й армии с большими потерями личного состава и тяжёлой военной техники удалось вырваться из окружения. Вышел из вражеского кольца и Сергей Творогов, получивший при прорыве пулевое ранение. После госпиталя он был отправлен в Харьков, где также шли ожесточённые оборонительные бои. И здесь Сергей Николаевич вновь попал в окружение и, получив второе пулевое ранение, был пленён.

Началась та самая трагическая история, когда в результате провальной операции Харьков был сдан почти без боя. Два года он был оккупирован немцами.

«Увидев наши отступающие части, мы в ожидании приказа также стали готовить нашу батарею тяжёлых орудий к передислокации. Не дождались. Заметив быстрое приближение к нам фашистских бронетранспортёров, попытались отстреливаться из личного оружия. Так я получил ранение, после которого и попал в плен. Немцы учинили мне допрос, затем был фильтрационный лагерь и отправка в рабочую бригаду военнопленных в Польшу», – вспоминает фронтовик Творогов.

От Германии согласно Женевской конвенции, подписанной 27 июля 1929 года, ожидалось соблюдение принципов этой конвенции. Однако женевские постулаты в большей или меньшей степени применялись только к военнопленным США и Великобритании, а с поляками, французами и русскими подписавшие конвенцию фашисты обращались иначе. Был подготовлен даже «Приказ о комиссаре» с указанием, как распознать политруков и как обращаться с ними. Идеологических работников следовало сразу же отделять от остальных военнопленных и немедленно без суда расстреливать.

Особенно тяжело приходилось советским военнопленным: их сознательно морили голодом, и они в немалом количестве умирали от истощения и болезней.

«Мы работали на восстановлении дорог, мостов, тоннелей после налёта англо-американской авиации, разбирали завалы разрушенных зданий и сооружений. Нас грузили в товарные вагоны и везли на место работ в разные города, всех и не упомнишь. Часто назад в лагерь, если были большие разрушения, не привозили. Спали мы как в лагере, так и на месте работ на голом полу», – рассказывал Сергей Николаевич.

Затем он был переведён в другой концентрационный лагерь в Нижней Саксонии, на северо-западе Германии. Отсюда и был освобождён войсками наших союзников и в апреле 1945 года вместе с другими советскими военнопленными передан советским властям. Здесь, уже на территории Советского Союза Сергей Творогов как бывший узник прошёл проверку, затем был направлен в лагерь №525 города Сталинска (Новокузнецка).

Работал он на строительстве Сталинского алюминиевого и ферросплавного заводов, на шахте им. Орджоникидзе, других стройках города. В 1953 году Сергей Творогов был освобождён по амнистии. Он остался в Новокузнецке, где устроился работать в контору «Ремстрой» мастером-строителем. Здесь и познакомился с участницей Великой Отечественной войны, сержантом, радистом-телеграфистом Федосией Петровной, мамой Валерия Петровича Тукеева, который и составил летопись жизни своего отчима. Вскоре после знакомства Сергей Николаевич и Федосия Петровна поженились.

В 1969 году пленный Творогов был полностью реабилитирован и восстановлен в рядах КПСС. Через год его приняли в ремонтно-строительный цех КМК мастером, здесь же был назначен начальником участка, а с 1975 года стал секретарём партийной организации цеха.

Вышел Сергей Николаевич на пенсию и через восемь лет в феврале 1990 года умер.

Нахождение в плену сказалось и на близких родственниках участника Великой Отечественной войны, лейтенанта Сергея Творогова. Через год после Победы его сестре, подполковнику медицинской службы Лидии Николаевне Лазаренко-Твороговой пришлось выйти в отставку из-за того, что брат находился в плену в Германии, а после освобождения ещё и в сталинском лагере для пленных №525. По тем же причинам вынужден был стать отставным полковником артиллерии и её муж, хотя супруги были участниками финской кампании и Великой Отечественной, оба – орденоносцы.

«Такая вот судьба моего отчима, которого я считал своим отцом. Настоящий, не сдавшийся никаким трагичным в его жизни обстоятельствам, доброй души человек, он никогда не рассказывал мне о войне, тем более о плене. О своей жизни он исповедовался лишь моей маме, а уж потом она мне пересказывала эти горькие эпизоды, которые стали его судьбой, – говорит Валерий Петрович и добавляет: – Столько горя пришлось хлебнуть моему отчиму и за годы войны и после неё! Но ушёл он из жизни с почётом, принципиальным, уважаемым человеком. И мы гордимся его жизненной стойкостью и несгибаемостью, которые достались нашей семье в наследство».

Просмотров статьи: 59