Аухат из рода Сибирга

Аухат Манешев, известный в городе шаман, называет себя последним носителем традиций рода Сибирга – сибиргином («сыны вечного синего неба» – нарекли они себя).

В настоящее время эта народность считается исчезнувшей, что подтверждено проходившей в 2011 году переписью населения.

«Будет шаманом!»

Родился и жил Аухат со своими родичами в селе Казанка (по-сибиргински «казан» означает «юрта»), расположенном на границе Томской и Кемеровской областей. Имя новорождённому, по сибиргинской традиции, дал совет старейшин. Сросшиеся пальцы на ноге мальчика посчитали знаком свыше и назвали его Аухатом – «шаманом из рода умных».

Воспитывали Аухата два его деда, участника Великой Отечественной войны. Из восьми родственников мальчика, ушедших на фронт, только они остались живы и вернулись в село.

Особо преуспел в воспитании внука (у сибиргинов, кстати, такого понятия нет, есть выражение младший сын) дед Фаттах, чьё имя означает «крепкий парень». Он учил Аухата придерживаться главных правил существования: быть честным с собой и людьми; говорить, что думаешь, и делать то, что сказал. «Сегодня правила, которых придерживались сибиргины, можно назвать атавизмом. Честно говоря, в жизни они мне часто мешали, но я до сих пор следую им, как завещали мне мои предки», – говорит Аухат. К слову, честность и склонность говорить то, что думаешь, мешали и многим его родственникам. Некоторые из них в сталинские времена отсидели в лагерях по политической статье.

Быть богом камня

Образование Аухат получил в Томске. В 1970-х годах он переехал в Новокузнецк. Здесь нашёл себя в профессии каменотёса (его пригласили работать в мастерскую по обработке камня), и он стал в городе своим парнем. «Со временем стал обожать Новокузнецк!» – говорит он.

Каменотёсом в цехе ремонтно-строительного управления №3 Аухат проработал много лет.

– Немного похвастаюсь: Юрий Журавков, архитектор, называл меня богом камня. Мы выполняли почти все каменно-отделочные работы в городе, начиная от кинотеатра «Коммунар», заканчивая стадионами и подземными переходами. Была у нас и «левая» работа: делали, например, различные фигуры из камня, изделия с флорентийской мозаикой, вытачивали вазы, которые заказывали нам, цеховикам, частные лица от Москвы до Владивостока, – рассказывает «шаман из рода умных».

У каменотёсов, таким образом, появились деньги. Через два года после прихода в цех Аухата мастерская была полностью обставлена необходимым оборудованием. Здесь в советское время они, по его выражению, организовали свой маленький капитализм.

Не забывал Аухат никогда и о своей принадлежности к шаманскому роду, своём предназначении помогать людям. К нему обращались по самому разному поводу: с просьбой вылечить (сегодня он это не практикует) или определиться на жизненном пути. И Аухат с применением шаманских трещёток, бубна, деревянных сакральных предметов с вырезанными на них головами волка и медведя проводил особый обряд, обращался к духам предков. «Иногда я и сам не могу объяснить, как действуют силы природы, но обращения к духам работают! Это правда», – признаётся Аухат.

Встать на красную дорогу

Три года назад Аухата пригласили на международный сбор шаманов, который проходил в Мексике. Разыскали его по Интернету, оплатили дорогу туда и обратно ему и его жене.

На съезд собрались жрецы и ахмены племени майя, шаманы севера и юга Мексики, США и России. «Каждый принёс с собой знания, с помощью которых можно расширить границы восприятия окружающего мира и своего места в нём. «Чтобы изменить мир к лучшему, мы должны измениться сами. Пришло время перемен – время объединения Орла с Кондором, Севера с Югом, начала новой эпохи «Ты – это я, я – это ты». И поколение, способное воплотить это объединение в жизнь, уже родилось. Так говорили шаманы», – рассказывает Аухат.

Аухат попросил организаторов съезда в Мексике предоставить ему возможность пожить в настоящей хижине в индейской деревне. Ему охотно пошли навстречу. В деревне Аухат познакомился с бытом и культурой местных жителей. Новокузнечанина там признали своим. А вот его светловолосую и голубоглазую жену Наталью называли гринго – белолицей. Мексиканские аборигены к белокожим относятся с некоторым предубеждением, поэтому они удивлялись, как Аухат женился на ней, на что шаман отвечал: «Она не гринго, она – сибирья». Индейцы понимающе и одобрительно качали головой, давая понять: «Ну, тогда конечно! В таком случае это хороший выбор!» Там же вождь восьми индейских племён Дэн Хилл вручил своим новым друзьям по орлиному перу, напутствуя: «Ты вступаешь на красную дорогу!» Это означало, что перо открывало двери в любую индейскую резервацию в США. «И это для меня на данный момент лучшая традиция мира», – говорит новокузнецкий шаман.

В друзьях у Аухата множество шаманов со всего мира, с которыми он общается по Интернету. Самый лучший друг – шаман Мигель, который живёт на Карибах. «Я играю на рожке, он – на трубе. Мы отлично понимаем друг друга», – посмеивается Аухат.

Традиции сынов вечного синего неба

В хороших друзьях у шамана Манешева – и историк-археолог Юрий Ширин, заместитель директора по науке музея-заповедника «Кузнецкая крепость». Однажды Аухат сказал ему: «Юра, я умру, и все предания и традиции моего племени умрут вместе со мной». И тогда Ширин предложил ему записать их. Так и сделали. Часть из записанного уже издано.

Вот только некоторое из рассказанного Аухатом.

Поскольку сибиргины были кочевым племенем, то родившихся мальчиков в двухлетнем возрасте обязательно усаживали на коня. Сибиргины так и говорили: «Мать рождает нас вместе с конём». Новорождённого непременно укладывали в колыбель, в которой качался, засыпая, ещё их предок и которую бережно хранили для последующих поколений («До сих пор помню, как блестели от времени ремни, на которых колыбель была подвешена к потолку»). Ритуал имянаречения обязательно проводился советом старейшин, поскольку сибиргины, образно говоря, считали: как корабль назовёшь – так он и поплывёт.

В 12-летнем возрасте мальчиков брали с собой охотиться на медведя. Это была так называемая школа взросления («Было совсем не страшно, ведь тебя окружала дюжина здоровых мужчин. В случае чего, думалось, спасут от разъярённого зверя»).

Весной, когда начинался ледоход, сибиргины обязательно приходили на берег реки с шаманом. Здесь с помощью особого обряда они сбрасывали в воду все накопившиеся за год обиды («Пусть река вместе со льдом унесёт и заморозит их в Ледовитом океане!»).

Сегодня Аухат Манешев занимается резьбой по дереву в мастерской, предоставленной ему музеем-заповедником «Кузнецкая крепость». Вырезает фигурки на сибирские сюжеты, которые тут же раскупаются через Интернет (лучше всего – москвичами и питерцами), делает музейные экспонаты. На днях, например, в рамках подготовки к 400-летию Кузнецка Аухат сделал лодку-долблёнку – на таких когда-то плавали сибирские аборигены, в том числе его далёкие предки. От себя же он к юбилейной дате решил преподнести городу особый подарок – устроить выставку своих картин, резьбы, шаманских принадлежностей, предметов декоративно-прикладного творчества. «Для города, который я когда-то полюбил всем сердцем, всё будет сделано с особой любовью!», – говорит он. Аухат уже приступил к исполнению своей задумки – согласно девизу сибиргинов «говорить то, что думаешь, и делать то, что сказал!»

Просмотров статьи: 1667